Константин Бандуровский. Курс «Русская формальная школа». Лекция 3.
Тезисы
Приемы остранения рассматриваются на различных уровнях:
1. Слова
2. Синтаксиса
3. Повествования
4. Сюжета
5. Видов и жанров литературы
В процессе автоматизации слово становится почти алгебраическим знаком, утрачивая связь с обозначаемой вещью и переживанием. Крученых считал, что слово «лилия» изнасиловано, поэтому предлагал использовать «еуы» для восстановления первоначальной чистоты. Поэтический язык отвлекается от прагматической цели и сосредотачивается на себе, том, что Якобсон позже называл «поэтической функцией языка»; становится видна сама фактура слова, как на картинах импрессионистов видна фактура мазка или холста. Формалисты выделяют следующие приемы обновления слова:
1. Звуковое пятно. Слово подбирается прежде всего по звучанию, вызывая у человека определенные эмоции, и лишь затем применение этого слова мотивируется. Так, согласно Вячеславу Иванову, Пушкин строил поэму цыгане вокруг звука «у»: «Фонетика мелодического стихотворения обнаруживает как бы предпочтение гласного звука у, то глухого и задумчивого, уходящего в былое и минувшее, то колоритно-дикого, то знойного и узывно-унылого; смуглая окраска этого звука или выдвигается в рифме, или усиливается оттенками окружающих его гласных сочетаний и аллитерациями согласных; и вся эта живопись звуков, смутно и бессознательно почувствованная уже современниками Пушкина, могущественно способствовала установлению их мнения об особенной, магической напевности нового творения». Соссюр главный принцип индоевропейской поэзии видел в «повторении в гимне слогов, принадлежащих тому священному имени, которому посвящается гимн… Можно взять почти любой гимн наудачу и убедиться в том, что, например, гимны, посвященные Agni angiras, представляют собой как бы целый ряд каламбурных созвучий, подобных girah (песни), anga (соединение) и т.п., что свидетельствует о главной заботе автора – подражать слогам священного имени».
2. Звуковой жест. Д. Поливанов изучал употребление слов как эквивалентов жестов (прежде всего на материале японского языка, в котором особенно много таких слов (горогоро – гром, савасава – свист ветра)). Так слово «слуга» выполняет различную функцию в сочетании «старый слуга» или «ваш покорный слуга». Многие слова своим звучанием выражают не слуховое, а зрительное или иное представление, так, что между этим представлением и подбором звуков есть какое-то соответствие (например, «каракули»).
3. Заумный язык. Согласно формалистам, эмоции могут быть лучше всего выражены особой звукоречью, часто не имеющей определенного значения и действующей вне этого значения или помимо его непосредственно на эмоции окружающих. Кнут Гамсун в «Голоде» так описывает это: «Я стою и смотрю ей прямо в глаза, и в мозгу моем вдруг проносится имя, которое я никогда раньше не слыхал, имя, звучащее каким-то скользящим нервным звуком: «Илаяли». Зачастую необычные слова, смысл которых непонятен читателю или слушателю, способны вызывать глубокие эмоции, как «умбракул» (головной убор ительменов) у Горького («В людях»), «жупел» (у Островского), «аще» и «дондеже» (Чехов «Мужики»).
4. Поиск божественного языка, пракорней, которыми занимался прежде всего Хлебников; так «мр» выражает идею смерти, «к» безжизненность (кукла), лишение свободы (кол), неподвижность (колода, кот, привыкающий к месту), а внутрикорневые гласные (которые он рассматривал как внутреннее склонение) изменяют значения корней: бобра следует преследовать, охотиться за ним как за добычей, а бабра следует бояться. Затем Марр на поиске пракорней построил свою концепцию эволюции языков.
5. Дисонансы, «несогласы», как говорил Крученых, которые в отличие от гладких строк, вызывают сопротивление и неприятие у читателя («дыр бул щыл убещур»).
6. Народная этимологизация . (Отметим, что этимологизация активно используется в философии, «Кратил» Платона, «Этимологии» Иоанна Солсберийского, средневековая википедия католического покровителя интернета, Хайдеггера).
7. Буквализация фразеологических оборотов и метафор: так, отталкиваясь от «одарить поцелуем» можно представить поцелуй как предмет, а затем как живое существо на диване (Маяковский).
8. Обратный и негативный параллелизм «голова как пивной котел» превращается в «не голова, а пивной котел» (Маяковский: не мужчина, а облако в штанах) , или «не пивной котел, а голова» – таким образом осуществляется переход от реального ряда к метафорическому и обратно.
9. «Подновление» – присоединение эпитета, который тавтологичен, но «не вносит в слово ничего нового, а только подновляет его умершую образность; например: солнце ясное, удалой боец, белый свет, грязи топучие, дрибен дождь… В самом слове «дождь» заключается понятие дробности, но образ умер» (Шкловский).
10. «Сближения идей далековатых» (Ломоносов) «Не льдисты ль мещут огнь моря», «хитрая река» и т.д., когда неожиданные и парадоксальные параллель или эпитет заставляют вновь увидеть слово в неожиданном контексте. Этот прием может дойти до прямой алеаторики, когда эпитет выбирается из наугад открытого словаря, как это делали дадаисты или сюрреалисты.
11. Материализация литературного ряда: «месяц заверчен как строка» (у Аверченко), «я осмеянный, как анекдот» (Маяковский), вещь – книга, город библиотека у Мандельштама в «Египетской марке». Хотя не всегда речь идет о материализации, зачастую слова рекламы или лозунги вплетались в городскую среду.
12. Словотворчество (неологизмы) – этот прием родственен зауми и между ними трудно провести четкую границу, однако у них различная направленность – заумь не ориентирована на понимание, в то время как в случае словотворчества реципиент должен догадаться о смысле слова. Словотворчество использует максимально непродуктивную модель словообразования, поскольку продуктивная модель не создает такого эффекта новизны. В процессе словотворчества внимание обращается на сами правила порождения. Это создает иллюзию непосредственного участия у реципиента. Маяковский так описывает впечатление от неологизмов Хлебникова: «мне ничего не говорит слово «жестокость», а «железовут» – да. Потому что последнее звучит для меня такой какофонией, какой я себе представляю войну. В нем спаяны и лязг «железа», и слышишь, как кого-то «зовут», и видишь, как этот позванный «лез» куда-то».
13. Аббревиатуры и сокращения – новый тип словотворчества, который Поливанов связывает с революционностью. По критерию различия языка и диалекта (взаимопонимаемость) язык 1913 года и комсомольский – два разных языка. Человек старой формации на поймет речь, в которой используются слова «фабзавучник, фабзаяц, как будет насчет высказаться, циркулярно в райком, охлапочешь в Ракаке, выбрали меня в соцоброй».
